Стихи / в поисках вергилия

Выдул из часов самум разбитых
весь песок — я, правду исковеркав,
голову вскружил от габаритов
дымных мыслей, заволокших церковь.

Миражами сдержан посредине
между бесконечностью и краем,
словно мы в безжизненной пустыне
со вселенной вместе проживаем,
но без Бога, где затменье вечно...

В виде солнца чудом тьма всходила -
лженевеста в платье подвенечном,
не боясь ни свечки, ни кадила...

Не просила верности обета —
не росло зерно небес живое...
Сердце сразу не нашло ответа -
как голодный зверь — скулит и воет...

2002 год

Туфелькой быть инфузорией
в жизненной бутафории,
не увлекаясь историей,
мифы учить, да апории.

Плавать простейшей амёбою
в луже какой-нибудь впадины,
в гада проникнуть попробовать
вирусом, только что найденным.

Проще скользить эволюцией
в сторону, дальше от Дарвина.
Я человеческой функцией
до отвращения сдавлена.

2004 год

Смотрит юноша иначе,
чем ровесники-повесы,
через кальковые стёкла
на картонные дома
под трезвучный стук колёс о
серпантиновые рельсы.

Из коричневой коробки
кто-то вырезал трамвай,
перекрасив в цвет бордовый...
взял бумажные фигурки,
посадил внутри, отправил
по окружному пути.

Кто-то спорит с контролёром,
а кого-то убаюкал
чуть хмельной аллюр трамвая
меж сугробов конфетти.

Смотрит юноша на небо,
бесконечно-голубое;
оживлять умей он пташек —
отпускал бы лишь в него...
переводит взгляд пониже,
на картинки из альбома,
на открытки и на марки...

Всё чего-то лишено.

О воздушный шнур пантограф
высекает искры с треском;
смотрит юноша с испугом,
как сгорают вмиг, дрожа.
Если в атмосфере влажной
не погаснут, но воскреснут,
с мостовой соприкоснувшись,
разгорится здесь пожар.

Всё, что видимо — бумажно,
кроме неба, что нависло
над землёй, огонь охватит,
снег, дома, мосты с Невой...

и трамвай, в котором едет
грустный юноша и мыслит —

кто же этот мир озвучит,
кто одушевит его?

февраль 2016 года

Облака умирают, тела их изранены ветром,
кровоточат лазурью. Я чувствую боль от прорех.
Распадётся душа, словно свет, распластается спектром
под воздействием призмы реальности, выявив грех.

И мне хочется с ними истаять, рассеяться в небе,
с моим криком прощальным пройдёт новой боли виток.
Я в молитве отчаянной к ветру взываю в потребе,
чтобы он прекратил наши муки и не был жесток.

Как начнёшь вспоминать, так срывается память цепная,
не унять мне её, не сдержать разъярённой волны.
Стать частицами синего неба — смертельно больна я,
мне пути исцеления прочие не видны.

Я смотрю в небеса, и объятия ветра прохладны,
не излечатся души, мир в горе увяз на века.
Из запутанной жизни все ниточки Ариадны
устремляются вверх, где по ветру бегут облака.

2002

Небо чище меня,
даже если затянуто в грязь,
Я хожу по дороге,
закатанной в гладкий асфальт,
а под ним — глубина...
Как ступать по нему, не боясь? —
откатить, прорасти
и корнями опутать,
не канув в ад.

Я летаю в маршрутках,
в метро погружаюсь,
в вагон
захожу,
будто гидрокостюм надеваю,
очки, акваланг...
Я на птицах стальных
поднимаюсь выше богов,
но до Бога добраться
средств мне не выдаст
банк.

Ноябрь 2013 года

Капля хорошей водки
и та кристальней,
чем капля истины
беспощадного поиска
правых и виноватых
в местах, столь дальних,
что до них не добраться
никогда никакому войску.

Ибо там возникает,
где нет ничего идеального.
В голове человека,
даже самого лучшего,
истина искажена
любовью к ближнему или моралью.

Белый холст зачастую
здесь рисуется черной тушью.

Октябрь 2010 года

По тоннелям пытаюсь до света дойти,
но на волю не выбраться мне.
Среди тысяч ходов трудно выход найти,
и я вторю свой путь, в западне.

Так мучительна горечь развеянных снов
мира, полного неудач.
У добра и у зла столько серых тонов,
а у счастья и горя — лишь плач.

Неужели всю жизнь в лабиринте бродить,
не увидев в конце его свет?
Ведь душою своею могу отделить
только белый от чёрного цвет...

2000 год

Разбить Египет на Верхний и Нижний
штыками белой и красной армий —
вспороть шов горизонта, и же
с тем расколоть небеса об камень.

Вселенная тоже бежит по тонали*.
В жизни и смерти единство шара.

Цветочные войны вконец доконали —
гремят не в усладу богов, и сансара
вращается не за обряды ацтеков —
за нарушение божьих обетов.

Искания рая взрослых и деток
уводят подальше от дома с приветом.

Желание вывернуть мир наизнанку
толкает людей мотать километры
кругами порожними... Тонкую байку**
сминаем и рвём, отпуская по ветру...

Ножом не стали ни киль, ни шина,
способным ткань пропороть до крипты.
Все грани стёр прославленный Мина***,
создавший единое царство Египта.

Мотается времени нить на катушку
истории нашей планеты. Но скрыты
искомые земли ни в море ракушек,
ни в небе, от войн походящем на сито.

Где смерть и рождение прочно сшивает
манящая вечностью нить горизонта,
закат проявляет рассыпанный гравий
дорог, уводящих за линию фронта.

*Тонали — нечто вроде жизненного пути у ацтеков;
**Байка — мягкая хлопчатобумажная или шерстяная ткань;
***Мина (Менес) — египетский фараон, сумевший в 3200 г. до н.э. объединить Верхний и Нижний Египет.

2009

Ни ангел и ни Бог,
ни ветер, ни гроза
причастность не имеют
к отчаянным слезам.

Таким мир сотворил
не всемогущий Бог —
в него внесли мы сами
страданье и порок.

Не Бог несправедлив —
несправедливость в нас,
мы промыслом не Божьим
стремимся на Парнас.

Причина всех невзгод
в людских поступках, но
стихийный крик: «За что же?»
рвёт небо всё равно.

Мы извратили мир,
Божий закон, увы,
мы позабыли долг наш
опеки над живым.

Без заповедей нам
не выжить на земле,
без них мы просто тени,
живущие во мгле.

Нам никогда не знать,
о чём шумят листы.
Но боль в моей груди
рождает лишь мечты.

2003 год

В центре вселенной,
где была создана
из ничего, что было у Бога
бомба, и взорвана,
родился свет,
направленный Им в нашу сторону,
своим дыханьем засыпающим -
мы были созданы.

Шестеро суток
пространством временем,
растянутых на миллиарды лет
в пути до Млечного
и вотчин Солнечной,
взрастал из Божьей искры-семени
сквозь мир несовершенный, временный,
мир бесконечный.

2011 год

Мальчик стоит перед железной дверью парадной, не помня кода,
родители на работе, а он со школы, проголодавшийся шибко,
и нет для него выхода в отсутствие входа
кроме того, чтобы вновь совершить ошибку —

Пуститься в запутанный лабиринт бесчисленных линий,
наполненных сотнями минотавров — на них не хватает героев;
и он свой меч невидимый и светоносный из ножен вынет,
легко поражая врагов, разрушенный взрослыми мир отстроит.

Но как не хватает Тесеев, так вымерли все Ариадны,
способные раздавать героям ниточки, что не дают заблудиться
в дебрях добра и зла, взрослея, мальчик становится беспощадным,
он рубит уже реальным мечом все проходящие мимо лица.

Январь 2011 года

Что-то мне стало тяжко
идти без ноши -
легко на спине,
но сердце свинцом налито.
С каждым шагом моим
возрастает число горошин
и сумерек незаметно
темнеет тон.

Крест мой на месте ли?
Или его потеряла?
Тем ли путем
сквозь временный мир я иду?
Дал мне Господь таланта
не так уж и мало -
обогащать земли
и сердец руду.

Только руду не смолотишь -
металл не получишь.
Сердца не смелешь -
алмаза не сыщешь кусок.
Господи, я надеюсь,
что стану лучше
и качественней из меня
польется сок.

Май 2012 года.