Стихи / рефлексия

В нас каждый день роняет страх,
сомнения и боль.
Тела развеются во прах,
в глазах застынет соль.

Вина растраченного сна —
до смерти стает миг.
Вся жизнь — беспечная весна,
испей её родник.

Из страха веру мы вернём,
взрастим до вышины.
Пусть мир — котёл, мы — каша в нём,
но фрукты в ней вкусны.

1999 год.

Невозможно всё в жизнь претворить,
всеми буквами завладеть,
так, чтобы было возможным
составить из них алфавит,
и любую мечту воплотить
невозможно без близких людей,
какой бы их помощь
не принимала вид.

Крылья надежды давно
тлен времени разложил,
так, что на них не позарится
даже голодная моль.

Бутыль, с желаньем внутри,
посланная в океан,
погрузилась в ил,
а дела незавершёнными
брошены на антресоль.

В попытке списать бессилие на весну,
пьем пачками «Пиковит»,
сомнения, словно ржавчина,
все разъедают планы.

Мы давно уже разучились
пользоваться источниками любви....
и часто недостающую «я»
заполняем всем, чем угодно,
только не Богом данным.

Август 2012 года.

Слабого промах съест
сомненьем. Рывком стоп-крана
в простой деревянный крест
разрушит конструкцию плана.

Паденье под землю, тик,
краска железной соли
лица, никотин, парик,
спасение в алкоголе.

Бессонница, колет бок —
суд над собой бескровный,
отброшен в помойку урок —
судьба на скамье виновных.

За эллипсом станет круг —
работа, семья, работа,
грабли — один досуг:
пьянка, соплей болото —
я самый лучший, но
другие судьбе по нраву.

Знание — это дно,
вера — оно не по праву.

Стремление к цели — боль,
от частых падений заклинит.
Вера, что Бог с тобой
и/[или] в себя подымет.

Промах — убийство мечты
для тех, кто слабей сомнений,
как вечный полет с высоты.

Так умирает гений.

2009 год

Я не умею кричать,
когда нож приставляют к горлу,
я побегу за вором,
стянувшим мобильник ради укола,
я запиваю водку
сладким соком иль колой -
и на удивление многих
с утра голова не чувствует боли.

В глазах последнего гада,
стараюсь увидеть Китеж -
город, укрытый Всевышним
озёрной водой Светлояра.
Видя несуществующий нимб,
он предложит мне — выпьешь...
и сердце мое распадётся на перья,
словно крылья Икара.

Я убегаю в лес в одиночку,
не ведая как в нём выжить,
я люблю одиночество,
словно и впрямь волчица.
Храню в себе лица так,
как хранят на балконе лыжи,
уже разучившись на них кататься.
Стараюсь их сторониться.

Держу на границе людей,
которым нужна больше жизни
не оттого, что они мне не дороги...
это не объяснимо.
И если меня не прощают,
я долго томлюсь в укоризне.

Обида, попавшая в сердце,
губительней бомбы,
сброшенной на Хиросиму.

Июнь 2010 года

Сквозь пелену препятствий
просто увидеть звезду,
но сомненья цементной смесью
до неё все замажут лазейки.
На сеансах просмотра созвездий
я в первом сижу ряду,
но до звёзд долетают
лишь снов моих канарейки.

Выскочивший из книги
всадник без головы
утащил меня в мир Майн Рида
практически без отпора.
Стрелки часов не знают
движений там круговых
и не имеет значения
сеть временных историй.

Мальчик, вверяющий сердце,
выдворен пьяным за дверь,
оказалось, что он уже связан
со змием узами брака.

Звёзды, книги и сны
заставляют лицо розоветь -
ибо под ними я,
словно ребёнок под одеялом,
испугавшийся мрака.

Ноябрь 2010 года

Молитвами взмылена, но не достирана совесть.
Песками пустыни затёрлись границы былого.

Сливается белое с чёрным, и встали вровень.
Откопаны стены забытого древнего крова

при поиске мелочи в дюнах обид и козырных
тузов в рукавах... Я искала себе оправданье.

Забыла о будущих днях лучезарных и мирных,
из пепла времён воскресила погибшие зданья,

что ждут воздаянья по древним статьям Хаммурапи
с тех пор, когда эти руины гордились садами.

Разрушенный город во мне проклинает Гестапо.
Душе не отмыться вовек. Я чернею с годами.

Апрель 2010

Душе, вмещенной в маленькое тельце,
мятущейся листом по тротуару,
осталось сосчитать биенья сердца
в секунду, долгую, как два его удара.

Подстраивая шаг, под этим ритмом
искать случайных станешь совпадений,
но не найдёшь, враждебным монолитом
мир увлекает за собой тлен поколений.

Кроме тебя, ты вне эпох рекламных,
клеймённый нервным знаком аритмии —
врождённым антигеном против штаммов
всех захватившей темпо пандемии.

И твоё сердце вдруг замрет, заметив
среди людей безлюдность, ритмом неким
единым втянутых в невидимые сети.

Их избежав, остался человеком.

Сентябрь 2010 года

Трёхлепестковым цветком на кусте сирени
все ищут меня, чтобы, съев, воплотить желанье.
Меня поместив в смолу-ионообменник,
ионом моим завладеют — меня не станет.

Счастливым билетом с катушки, вместо продуктов,
все жаждут меня оторвать опять на съеденье.
Дающий движение сердцу дымится редуктор,
но мне не уступит никто в трамвае сиденья.

Не то, чтобы жертвовать я не способна собою
ради других, только к счастью дороги порочны.
С небес бы сорвалась звездой совершенно свободно
исполнить мечту загадавшего счастья для прочих.

Октябрь 2010 года

Для расправы разлука
подстерегает каждую встречу,
и чем она долгожданнее,
тем страшнее убийство.
Секундная стрелка
её отстучав скоротечность,
хватает меня за руку
и тащит в аэропорт неистово,

словно свою подопечную.

Пришлось ей подчиниться,
ибо для пущей верности
к себе приковала наручником.

И я ощущаю себя одинаково,
как убийцей,
так и убитой частицей,
времени узником,

пленником,
и уподобившись ей
в плоскости города, как в циферблате,
кругами,
периметром острова чётко слагаю
секунды в минуты, минуты в часы,
на закате
я возвращаюсь в постель
квитаться во сне с врагами.

Предполагая себя некой частью ее
часового механоустройства,
и по моему положению в городе
можно проверить время.
Мотаю нервные мысли на ось
заводным беспокойством,
сначала до звука щелчка,
затем до упора,
пока в груди не защемит.

Август 2010 года