Стихи / сцепление

Голыми нервами,
зажатыми меж позвонками,
ты пронесла меня, мама,
на больной спине через бездну,
держала над ней
обездвиженными руками,
невзирая на тяжесть
тебя не сломившей болезни.

Сердце бездушное
мне оценить не позволит
подвиги, что совершала
день изо дня, прилагая сверх силы.
Благодарить тебя нечем,
кроме любви, глухой к твоей боли,
беспомощной и непохожей,
на ту, что мне щедро дарила.

Октябрь 2010 года

Мы забываем имена,
стираем лица,
на карте прошлого —
замазанные пятна.

Мы переписываем
жёлтые страницы
непримиримо
и неоднократно.

2008

Осень порывом
окликнет кого-то
вспомнить и сдуть
с былого золу.
Память царапает
рамками фото
озябшее сердце —
иглой по стеклу.

Грифельный штрих
на картонной бумаге
чёткость теряет
с годами свою.
Так и во мне
наши старые саги
стираются, с ними
с тобой расстаюсь.

Ветром холодным
сметаются крохи
мелких, поверхностных,
вроде, бесед.
Мерзко и зябко,
душевные вздохи
просят того,
чего сгинул и след.

2007 год

Из кромешного мрака сомнений,
где не видно ни зги,
кто-то звал меня именем,
коим меня нарекли,
позволяя себя отыскать
среди сотен других,
что, желая добра,
доводили до адской петли.

Где хранило мне верность
одно только чувство вины,
что давило меня изнутри,
а давление извне
заставляло поверить,
что все мои страшные сны
обратились в реальность,
в заслуженный мною конец.

И когда уже выхода нет,
вопреки всему,
спасительно вера в людей
направляет твой слух,
чтобы слово услышав,
просто поверить тому,
кто тебя обещал никогда
не склонять ко злу.

Удивляюсь теперь, что могу
воссоздать целый мир
из осколков воспоминаний,
подняться с глубин.
Никогда он не был похож
на открытый людьми,
но лишь в нем может биться
сердца оживший рубин.

Мир останется льдом,
если душу в него не вложить.
Он совсем опустеет,
коль слепо поверишь судьбе.
Разорвет перепонки в ушах
тишина и откажешься жить,
не расслышав единственный звук из толпы,
обращенный к тебе.

Март 2011 года

Собака во сне,
сжимая меж лапок
мой тапок, бредит.
Друг разболевшийся...
Чем? Я не медик.

Занудный комар
меня кровососит,
не ради снеди.
Хобот хитиновый
вирус не вносит.

Мне жалко его.
Простила собаку.
Силюсь собрать я
чертой зодиаковой
соль с берегов.

Забыла врагов.
Несчастье— не повод
кому-то плакать в свитер ,
но и выслушивать,
злиться собакой,

вопросы:

Не как он —
что с ним.

2009 год

Провожаю я дни,
не успев их прочувствовать толком.
Жизнь слагает дороги
и песни для новых легенд.
Но душа не поёт,
она воет тоскующим волком —
дни уносят с собой веера
на ветру разметавшихся лент.

Небеса или прошлое,
или другой континент
станут новым пристанищем
людям огромной планеты,
что столкнулись для счастья.
Лишь в самый последний момент
оценю всю потерю
от них исходящего света.

2007 год

Я люблю тебя сердцем горячим,
только ты меня любишь сильней,
ты всех солнц и теплее и ярче,
и всех слёз — твои солоней.

Ведь мне Родина ты, а не ветер,
нет звезды моей в Гончих Псах,
ты — восточное зарево, крестик,
путеводная нить в небесах.

Моя Родина ты, а не поле,
моя Родина ты, а не лес,
я люблю их до скорби и боли,
а тебя я люблю до небес.

Ведь мой дом — это ты, а не город,
моя степь только та, что в глазах...
Ты — напиток, где хмель и где солод
забродили на чистых слезах.

Сколько в сердце запрятано хлама
из фальшивых ненужных нот...
Только ты моя Родина, Мама,
и навеки я твой патриот.

Ноябрь 2003 года

Стрелок,
не промажь мимо цели,
бей в центр,
в нём истина ждёт.

Я знаю,
пройдут не недели,
а годы,
пока попадёт
стрела,
что отпущена с Богом,
вонзившись
желанно в судьбу.

Ты что-то
заклал за дорогу,
рискнул
и освоил стрельбу.

Ты — странник,
навстречу рассвету
пускайся, не бойся,
колчан —
твой спутник,
и стрелы по свету
пускаются,
в ветре урча.

Друзей
обретая когорты,
без промаха
лечишь сердца
стрелой,
терпеливо натёртой
лучистым теплом.

Замерцав
надеждой,
к оседлому дому
потянет стрелы
тонкий след.

Не к первому
или второму,
а к той,
что прострелит в ответ.

2007 год

I

Большие и малые просьбы
справляла других,
даже коровам сено
сушила на зиму.
Просила в ответ от друзей
лишь присутствия их
в жизни. К кому-то ведущий
куда-то исчез мой азимут.

Коль имя безликое —
будешь один на земле,
тестом невкусным слеплённый,
слабый харизмой.
Ведь звёзды не так и не те
охраняют во мгле,
и сам иди в мусорку, или
вылечись клизмою.

II

Пущенной птицы вверх
ступенью отброшенной
чувствую. Будучи топливом,
нужен ты только для взлета.
Пахнет приятно и сладко
травою скошенной —
а трава-то
мёртвая.

Нужной казалась я,
столетья прошедшие
стёрли, я кто-то забытый
из прошлого давнего.
Голубь приносит конверт,
с красной книги слетевший,
непрошенным гостем,
в закрытые ставни.

Тянется к свету солнца
только растение.
Ты ведь не солнце,
и даже не спутник, точка
и если всё так, значит больше
нет сил тяготения,
знай, к тебе
не поверну и листочка.

III

В ответ на любовь
никто любить не обязан.
Лунный свет с солнечным
как-то физически связан.

Не зная науки, древние столько мифов
сложили,
а труд сизифов —
тянется сердце услышать в ответ
гудок микрочипов,
рискуя разбиться о рифы.

2009 год

Человека можно
лишить крова,
осудить законно,
огибая право.
Оплевать душу
человека-слова
и изгнать за то,
что он не по нраву,

разлучив с родиной,
разлучить с сыном,
попытаться слово
запереть в банке;
измерить талант
вершком и аршином
и сказать, что он
не достоин франка.

Но Родина там,
где ты родился,
никто изменить
это не в праве.
В изгнании будучи,
он возвратился
к народу, к его
запоздалой славе,

к сыну, что
получил посланье —
«Одиссей Телемаху» —
слова — не вещи,
они разбивают
все испытанья,
как орех свою
скорлупу о клещи.

Он вернулся туда,
откуда начал
Уллисом в Итаку,
сквозь годы, с визой,
которую он
получил, как сдачу
за стихи, что писал
на краю карниза.

Как будто хотел
в сказку — Запад,
Тесеем покинул
ходы лабиринта,
оставив жертвы
в когтистых лапах
советских чудищ,
в желудках сытых.

Подумаешь, личная
цель приватна...
Подумаешь, мне
разбираться что ли...
Осудим, чтобы
другим не повадно...
От греха подальше,
дабы быть на воле...

Наш закон абсурдный
судьбы коробит.
Теперь, конечно,
время другое.
Ему жал руку
великий Нобель,
теперь не страшно
любить изгоя.

2007 год

Ветер времени взбил,
словно в миксере, чувства и пыл,
перепутал все лица
в моём подсознательном мире.
Но я помню момент,
когда образ в глазах поплыл —
ты, мой друг, улыбнёшься
какой-нибудь Свете, иль Ире.

В моём сердце воздвигнут
ещё один мемориал —
домом стала твоим
другая природная зона.
Ледяные капли дождя
прерывают астрал,
где пытаюсь связаться
с тобой перепуганным стоном.

Может быть, ещё шаг,
и уже никогда не сведёт
переброшенный мост
свои створки для встречи. Наверно,
было б времени больше,
чем пара свиданий за год,
не тянулись бы сети сомнений
ловить мою верность.

Так запомни меня,
словно дерево помнит весну;
она снова начнёт
над тобой разукрашивать своды.
Броун был дальновиден —
из тысяч молекул одну
я задела, но волны
по Броуну — жизненный кодекс.

Но, мой преданный друг,
не позволю осадкам и дням,
да и прочим погодным
и календарным условиям
сомневаться в письме,
что почтовым вложил голубям —
в нём каждая строчка тоски
не гремит пустословьем.

Береги свою душу,
конечно же, не для меня,
ведь для сердца опасен
легко переменчивый климат.
Ветер то раздувает,
то гасит потоки огня —
мне от этого больно,
но всё же [с любовью] терпимо.

2008 год

Ни к месту дождь
взорвал декабрь. В окна
штормит погода.
Влажность давит в уши.
Ты знаешь, милый друг,
слабы волокна,
сцепляющие вместе
наши души.

Но ты не злись,
ты там, где быть обязан,
где ты рождён,
а я под низким небом
пишу тебе
предательские фразы,
в окно бросаю их,
как крохи хлеба.

Промозглый ветер,
ты его не любишь,
он доводил
до гриппа и простуды,
доставит всё,
и ты меня осудишь.
Мы в зоне риска
мистики Бермудов.

Самоубийца снег,
с небес срываясь нервно,
стремится под колеса
сотен многих
авто, что безуспешно
ищут сейва —
сцепления
с бунтующей дорогой.

Так я живу —
от встречи и до встречи,
но между ними
дольше перерывы.
Ты скоро будешь здесь,
обнимешь плечи,
родное «Здравствуй»
полетит с обрыва.

Никак не свыкнусь
с тем, что ты не рядом,
что не ответишь,
потому, что занят.
Хочу я просто
зацепиться взглядом
за душу друга,
что меня не ранит.

2008 год

I

Мне от имени близкого друга
приходит спам,
словно листья, что с осени
гонят ветра весной.

Он напомнил мне близость дождя,
что шёл по стопам...
Когда было паршиво,
дождь рядом шагал со мной.

II

Ты ответил прямым попаданием
в одну из луз.
Разве листья способны
морские вязать узлы?

Нас скрепляет подобие нити
тех истинных уз
двух навечно затерянных рыб
средь вселенской мглы.

2009